Фэндом: манга «From Eroica with love» («От Эроики с любовью»)
Автор и название оригинала: Nomad1, «Covers» ; выложен на fanfiction.net www.fanfiction.net/s/9189063/1/Covers
Язык оригинала: Английский
Перевод: Инна ЛМ
Разрешение на перевод: Не запрашивалось.
Пейринг и персонажи: Клаус Хайнц фон дем Эбербах, агент Z; в эпизодах – шеф, алфавиты, оригинальные персонажи.
Рейтинг: PG-13
Жанр от автора: Драма
Категория: Формально слэш, но фактически джен, с легчайшими признаками преслэша.
Размер: Миди (8582 слова в оригинале, 8448 слов в переводе).
Описание от автора: Работа под прикрытием всегда означает вживание в другие роли.
Дисклеймер от переводчика: права на мангу принадлежат Аойке Ясуко, выгоды не извлекаю.
читать дальше
Клаус мог заранее сказать по нескрываемому веселью шефа, что это будет какое-то ужасающее задание. Этот гнусный коротышка только что не хихикал себе под нос, пока собирался ввести Клауса в курс дела касательно поставленной перед ним задачи.
Кроме того, он сидел, ссутулившись, с ладонями на краю письменного стола, словно был готов нырнуть под него в любой момент – что сулило еще меньше доброго.
Фотография, которую шеф подтолкнул через стол к Клаусу, не открыла источник его восторга и тревоги. Высокий мужчина с жесткими чертами лица, длинные черные волосы забраны в «конский хвост»; Клаус его не опознал.
- Райнхольд Крюгер, - сообщил шеф. – Занимался производством компонентов вооружения, три дня назад погиб вследствие несчастного случая на горнолыжной трассе. Никаких подозрительных обстоятельств – кажется, он выбрал маршрут, который был слишком сложен для его умений лыжника, и сделал это вопреки советам инструкторов.
Клаус фыркнул, не выпуская изо рта сигарету.
- Идиот.
Этот Крюгер был дураком, который ради развлечения отправился попробовать свои силы в горах без уважительного повода, и еще большим дураком, потому что не сумел пережить это.
- Он хотел переехать на другой курорт в конце этой недели – та первая поездка, судя по всему, была попыткой отточить свои спортивные навыки, чтобы впечатлить тех людей, с которыми он намеревался встретиться. Мы уже некоторое время следим за Крюгером как за потенциальным подозреваемым в передаче секретов на Восток, и похоже, что эти горнолыжные выходные могут быть предлогом для его первой встречи лицом к лицу с другими участниками этой махинации.
Клаус взял со стола фотографию, чтобы рассмотреть повнимательнее, и отметил, до чего на первый взгляд схожи внешний вид и телосложение погибшего с его собственными. Выводы были очевидны.
- И вы хотите, чтобы я занял его место. – Он прищурился на шефа. В чем тут загвоздка?
Шеф нервически побарабанил пальцами по столу.
- Нам удалось установить, в каком шале Крюгер предполагал остановиться, и мы сумеем доставить вас туда вовремя, чтобы вы успели на эту встречу. Вас снабдят фальшивыми спецификациями на системы вооружения, которые разрабатывает его компания.
Клаус издал нетерпеливое «гм», чувствуя, что его начальник ходит вокруг да около… чего-то.
- Однако есть кое-какое осложнение, - выпалил шеф и напрягся, готовый забиться под стол. – Крюгер планировал взять с собой в качестве прикрытия объект своей страсти, и те, с кем он должен вступить в контакт, что-то заподозрят, если увидят, что вы приехали туда в одиночестве.
Клаус бросил на шефа сердитый взгляд, от которого тот зримо спасовал. Если это очередной хитроумный тактический ход, чтобы свести его с какой-нибудь наводящей тоску особью женского пола…
- Вы рассчитываете, что я возьму с собой на задание женщину? - спросил он.
Шеф только еще пуще скорчился от страха.
- Э-э, нет, - промямлил он. – У нас есть описание пассии Крюгера: юный возраст… светлые волосы… привлекательн…ный мужчина. – На сей раз он и правда спрятал голову под столешницей.
Этого оказалось недостаточно, чтобы защитить его от яростного рева Клауса, вскочившего со стула.
- Что? Вы… Это же… - Какое-то мгновение он только и мог что бормотать какую-то бессвязицу.
- Это очень важное задание! - высунулся из-за стола шеф и тут же снова шарахнулся обратно вниз. – Больше никто не сможет его выполнить!
Клаус сжал кулаки, сконцентрировавшись на том, чтобы не вытащить свой «магнум». Если ему хочется убить с особой жестокостью своего начальника, то центр штаб-квартиры НАТО в Бонне – не то место, где это следует делать. Он успокоил себя, мысленно составляя список более пригодных для этого мест, и уставился на шефа с ледяным презрением.
- И кто же сыграет роль этого… - он запнулся на последнем слове, с трудом представляя, как сумеет выдавить его, - спутника? – наконец выговорил он.
Шеф усмехнулся, его дурацкие усы заколыхались.
- Ну, вообще-то есть очень подходящий кандидат, с которым вы уже провели более чем достаточно времени вместе, чтобы убедительно притвориться парой.
Чудовищная мысль поразила Клауса как многократно отраженный звук гонга, и его глаза расширились; он с размаху опустил ладони на стол и гаркнул так, что этот самодовольно ухмыляющийся жиртрест едва не слетел со своего кресла:
- Если вы думаете, что я стану изображать любовь-морковь и прочие телячьи нежности с этим дебильным ворюгой-извращенцем…
Шеф полностью соскользнул под стол, словно для того, чтобы использовать его как некую разновидность бомбоубежища.
- Агент Z! – булькнул он откуда-то снизу. – Я имел в виду агента Z!
Клаус не был уверен, что это намного лучший кандидат.
* * *
Остальные алфавиты пообещали устроить агенту Z достойные похороны. Ну, кроме агента G, который пригрозил выцарапать ему глаза.
- Это несправедливо, - пожаловался он, падая обратно на свой стул в театральном обмороке. – Я бы идеально подошел на роль любовника майора. – Его взгляд стал отсутствующе-мечтательным. – Я готовился к этой роли всю свою жизнь.
- Ты не знал майора всю свою жизнь, - указал ему агент B.
- Но по ощущениям это всё равно что тысяча жизней. – Агент G мрачно посмотрел на агента Z, когда его грезы прервались. – И в любом случае я был бы гораздо убедительнее, чем агент Z, - сказал он ехидно.
Агент Z был склонен согласиться с ним.
- Я не знаю, почему шеф выбрал меня, - проговорил он несчастным голосом. У всех других агентов было намного больше опыта – хотя вряд ли любое количество опыта могло подготовить его для маячащей впереди задачи. Он еще разок стукнулся головой о стену.
- Ты нравишься майору больше всех, - заявил агент В, с обвиняющим видом вторгаясь в его личное пространство. – Он не отправил на Аляску тебя, когда сослал туда всех нас.
Лицо агента Z побледнело от воспоминаний.
- Я бы предпочел уехать с вами. – Это не было фаворитизмом; это было самой что ни на есть настоящей пыткой. День за днем с утра до вечера в одиночестве, запертый, как в ловушке, с вечно раздраженным майором, и рядом никого, кто бы мог принимать на себя основную тяжесть его гнева или взвалить на себя выполнение его несусветных требований.
И предстоящее задание будет очень напоминать этот опыт, только в тысячу раз хуже.
- Агент Z! – крикнул майор, врываясь в комнату. Остальные алфавиты так и бросились врассыпную, словно вспугнутые антилопы, прячась за свои столы в поисках укрытия. Майор огляделся вокруг, набрал воздуху, чтобы рявкнуть – но потом обмяк и выдохнул, как будто решил, что оно того не стоит.
О боже. Такое никогда не было хорошим знаком.
Агент Z последовал за ним на выход с сильнейшим чувством, что его ведут на верную смерть. Пунктом их назначения оказался первый же пустующий офис. Он еле сдержал писк ужаса, когда майор захлопнул за ними дверь, закрыв их внутри.
- Ты знаешь, какую роль тебе придется сыграть? – сказал майор безо всякой преамбулы. Агент Z оцепенело кивнул. – Завтра мы вылетаем на этот горнолыжный курорт. Предполагается, что встреча будет организована в двухдневный срок, но нам следует учитывать возможность, что мы окажемся под наблюдением с того времени, как прибудем в шале. Мы станем вести себя как… - было заметно, что он заставляет себя произнести это слово, - пара в обычном отпуске на горнолыжном курорте до тех пор, пока с нами не вступят в контакт. С этого момента твоя роль, скорее всего, будет весьма ограниченной – но оставайся настороже! У них могут быть планы воспользоваться любовником как заложником, чтобы обеспечить покладистость Крюгера, или они могут в твоем присутствии – считая тебя ни во что не посвященным – допустить утечку ценной информации.
Майор повернулся, явно сочтя эту лекцию исчерпывающей подготовкой для задания. Агент Z вдохнул поглубже и взял свою участь в собственные руки.
- Э-э, сэр, не стоит ли нам… порепетировать? – сказал он – и задрожал, оробев под грозным взглядом, который на него метнули.
- У меня нет никакого желания потратить хоть секунду больше, чем необходимо, строя из себя какого-то пижона-гомика! – прорычал майор.
- Да, сэр, просто… ну да, по вам это видно, - заметил агент Z.
- Как и должно быть! – Но по мере того как майор начал успокаиваться, его чувство долга восстановило свои позиции. Железный Клаус никогда бы не стал уклоняться от чего бы то ни было, потребовавшегося для выполнения задания.
– Отлично, - сказал он натянуто. – В таком случае мы порепетируем. – На какой-то миг он выглядел даже еще потеряннее, чем ощущал себя агент Z. По крайней мере у агента Z был личный опыт с женщинами, к которому можно было обратиться; он не был уверен, были ли у майора… состоял ли тот хоть когда-нибудь в отношениях. Он всегда казался ничуть не интересующимся женщинами, которые добивались его внимания и буквально вешались ему на шею, и было очень нелегко вообразить его ухаживающим за кем-то.
Агент Z перебрал в памяти весь свой опыт с женщинами и подумал, как его можно было бы успешно применить к майору. Хм. Быть может, он по-прежнему блуждает во мраке.
Но майор ждал, когда он разовьет свою идею, его взгляд уже начинал превращаться в гневный, так что агент Z с грехом пополам отыскал что-то, что можно было сказать:
- Ну что ж… Крюгер – бизнесмен, поэтому он, наверное, будет относительно сдержанным и осмотрительным.
Майор хмыкнул.
- Тогда ему для начала не следовало бы водить компанию с другими педиками!
Агент Z гадал, не чересчур ли поздно попросить о переводе на Аляску.
- Итак, э-э, вероятно, нет нужды вести себя слишком демонстративно, - выдавил он, изобретая на ходу. – Каких-нибудь мелких жестов, скорее всего, хватит, чтобы смотреться убедительно.
«Слава богу».
- Каких, например? – требовательно спросил майор с глубочайшим подозрением.
- Гм… - Агент Z опустил глаза, потея в поисках примера. Что он мог бы предложить такого, что не заставит майора отпрыгнуть назад и выхватить «магнум»?
Майор положил руки на стол, нетерпеливо подавшись вперед в ожидании ответа. Агент Z собрался с духом, протянул руку и накрыл своей ладонью его кисть.
Эффект был, что называется, электрическим, и не в хорошем смысле слова. Майор застыл под его прикосновением как каменный, а потом начал легонько дрожать от того, что могло быть только подавляемой яростью. Его лицо приобретало явственно пурпурный цвет. Агент Z был уже готов отскочить, спрятаться под стол и умолять о пощаде, но тут дверь временно занятого ими офиса отворилась и внутрь заглянула одна из сотрудниц бухгалтерии.
- Ой, извините! – сказала она, прикрыв рукой рот, когда они отшатнулись друг от друга. – Я думала, здесь никого нет. – Когда она отступила назад в коридор и удалилась, агент Z расслышал нечто, звучавшее подозрительно похоже на приглушенное хихиканье.
Он со страхом посмотрел на майора, ожидая приступа бешенства – но вместо этого тот выглядел так, словно перенервничал до дурноты: тяжело дышал и вцепился в край стола, как на грани обморока. Будь это кто угодно другой, агент Z сказал бы, что это паническая атака; в случае майора он не был уверен, что это такое. Возможно, первый признак апокалипсиса.
- Сэр? – позвал он осторожно. Майор, казалось, не слышал его, но агент Z чувствовал, что прикоснуться к нему, чтобы привлечь его внимание, будет неправильным поступком. Если не фатальным. – М-м… это была Ильзе из бухгалтерии. Я неплохо с ней знаком. Я могу догнать ее и объяснить…
Его слова вырвали майора из того состояния, в котором он находился, хотя и не совсем с тем результатом, на который надеялся агент Z.
- Флиртуешь с сотрудниками других отделов? – гаркнул майор, выпрямляясь. – Что я тебе говорил про то, чтобы связываться с женщинами?
- Простите, сэр. – Он покаянно повесил голову.
Майор подозрительно и сердито уставился на дверь.
- Так или иначе, мы не можем репетировать здесь, где постоянно шляются туда-сюда сплетничающие бухгалтерши, - заключил он.
Агент Z вскинул голову.
- Как насчет вашего дома, сэр? – предложил он.
- С настырным дворецким, который вечно во всё лезет и станет за нами подсматривать? – возразил майор. – Нет, мы отправимся в твою квартиру после работы. И не опаздывай! – И он вымелся вон.
Агент Z рухнул на стул взмокшей бесформенной кучей. Пока что он уцелел – но над ним нависала перспектива еще больших ужасов. Он затрясся при мысли о грядущем вечере. Это ведь почти все равно что условиться пойти на свидание с майором, - не считая высокой вероятности того, что тебе ткнут в лицо «магнум», если ты ненароком сделаешь неверный шаг.
Вообще-то это выглядело в точности как условиться о свидании с майором.
Он застонал.
* * *
Клаус оценил квартиру наметанным глазом. Она смотрелась, как он решил, приемлемой. В надлежащей мере спартански обставленной, хотя здесь было многовато личных черт для того, чтобы она была идеальной. Жилье сотрудника разведки должно быть лишено любых вещей, способных выдать какую-либо информацию врагам.
В обычной ситуации он не преминул бы дать агенту Z этот совет, но их текущая задача вывела его из душевного равновесия, что было для него нехарактерно. Что именно входит в репетицию для разыгрывания таких ролей? Откровенно говоря, он плохо представлял, чем же извращенцы занимаются вместе, помимо предельно очевидного; по фактам, полученным путем личных наблюдений, можно было предположить, что это сплошные прилипания друг к дружке, нытье, развратные переглядывания и пошлые реплики, но не исключено, что он судил по нерепрезентативной выборке, состоящей из полных психов.
Клаус обратился мыслями к смутно сохранившимся в памяти советам своего дворецкого об ухаживании за женщинами. Большинство из них он отверг как неприменимые, еще когда был подростком, приняв как руководство к действию предупреждение не побуждать девушек делать вещи, которые ты не хочешь, чтобы они делали. Его краткие и бесплодные вылазки в сферу социально ожидаемых ритуалов главным образом состояли из стараний давать отпор женщинам-хищницам, которые тщились навязать эти вещи ему самому.
Это было странным, муторным и неприятным занятием, которое даже отдаленно не казалось таким естественным, как упорно утверждала литература, поэтому он мог только догадываться, насколько более неловким все это должно быть между двумя мужчинами.
Агент Z определенно не знал, куда себя деть, суетливо мечась по квартире в попытках прибрать ее, словно Клаус явился сюда для того, чтобы проинспектировать его жилище на соответствие стандартам чистоты. Было ли это обычной частью гомосексуального ухаживания? Если да, то это был его первый здравый аспект, о котором Клаус когда-либо слышал. Никто не захочет себе романтического партнера-неряху.
Он перешел на другое место, чтобы заглянуть через плечо агенту Z, - от этого юноша подпрыгнул и обернулся, засовывая себе за спину собранные им журналы так, будто это был какой-то постыдный секрет.
- Майор! Э-э… - запнулся он на полуслове, явно убежденный, что это неподходящее обращение для данной ситуации, но слишком волнуясь, чтобы додуматься до какого-то иного.
- Мы отрабатываем наши личности-прикрытия, - напомнил ему Клаус. – Называй меня Райнхольдом. – Он отказывался предложить какое-нибудь бессмысленное уменьшительно-ласкательное прозвище, даже как часть прикрытия.
- Да, сэр. Э-э, Райнхольд, - поправился агент Z. Он отчаянно осмотрелся вокруг в поисках вдохновения. – Вы… не хотите ли выпить кофе? – спросил он и едва дал Клаусу время кивнуть в знак согласия, до того как умчался на кухню.
Первичная разведка комнаты, к счастью, позволила засечь местонахождение пепельницы – на кофейном столике, и Клаус уселся поближе к ней на краю маленького дивана. Ему надо было покурить. Он уже был на взводе, испытывая раздражающее чувство беспокойства, происходящее от того, что сидишь и ждешь чего-то, без ясной цели или привычного, отлаженного порядка действий, которому можно следовать. Цели и ориентиры поведения в обществе были чрезмерно нечетки, требовали слишком много усилий по поддержанию их в рабочем состоянии, и для этого нужно было все время находиться в полной готовности; какова же отдача от попыток обаять людей, если тебе просто приходится непрерывно этим заниматься?
Во всяком случае, агент Z знал, чего ждать от него, в отличие от тех щебечущих и трепещущих женщин, которых норовил сбагрить ему отец – которые, кажется, считали, что он благоприятно отреагирует на хлопанье ресницами и бормотание тошнотворно приторных изъявлений любви. Агент Z был знаком с ним настолько хорошо, что даже не подумал принести ему сахар к кофе. Он поставил чашку перед Клаусом, а затем опустился на диван рядом с ним, нервирующе близко в комнате, где имелись на выбор и другие места, чтобы сесть. Клаус подобрался, но напомнил себе, что всё это – часть их задания. Технические приемы ознакомительного обучения. Познай своего врага.
Повисло гулкое молчание, во время которого он почти мог ощутить, как потеет агент Z. Их тела не соприкасались, но Клаус чувствовал жар, исходящий от своего соседа – дискомфортная, смущающая степень интимности. В норме он не разрешал людям настолько приближаться к себе, разве что в бою.
- Газету? – Агент Z судорожно сунул ее ему в руки, как будто боясь, что он откажется.
Клаус уже прочитал все сегодняшние новости – как местные, так и международные – на утренней пробежке, но одобрил выбранный агентом Z способ времяпрепровождения. Он положил газету на подлокотник кресла и маленькими глотками потягивал свой кофе, а агент Z включил радио, также настроенное на новостную передачу. Приемлемо.
Они сидели. Клаус курил, и пил кофе, и каждую секунду ощущал присутствие агента Z рядом с собой. Поначалу выбивающее из колеи, постепенно оно становилось... умиротворяющим. Агент Z не представлял для него угрозы, а в данный момент не был и источником раздражения. Да и вообще редко им бывал, что отличало его от основной массы тех идиотов, с которыми Клаусу приходилось ежедневно иметь дело. Он был спокойным и компетентным, лишенным склонности сплетничать, попусту чесать языком и впадать в истерики, что доводило Клауса до безумия с остальными его подчиненными.
Для Клауса не оказалось таким уж тяжким испытанием провести с ним вечер, даже когда, раз или два, агент Z перегибался через него, чтобы взять какую-то вещь с кофейного столика, или опирался ему ладонью на предплечье или колено, чтобы встать. Часть процесса акклиматизации, понял Клаус, и хотя он настороженно ждал других, более настойчивых жестов, было похоже, что у агента Z нет никакого желания давить на него, заходя слишком далеко.
Кончилось тем, что они вместе пообедали: упрощенный вариант того, что приготовила бы прислуга в поместье Эбербах, но вполне адекватного качества, учитывая, что Клаус никогда не был особым любителем кулинарных изысков. Беседа была легкой, но без того, чтобы скатиться в угнетающую тривиальность; они разговаривали о новейших реактивных истребителях, которые поступили на вооружение НАТО, и каковы они в сравнении с русскими моделями – естественно, превосходят их. Клаус даже позволил себе одну-единственную бутылку пива. Прежде чем они встали из-за стола, агент Z повторил тот свой жест с накрыванием своей ладонью кисти Клауса, и на сей раз Клаус даже не напрягся, хотя и не смог должным образом ответить на нерешительную улыбку агента Z.
Неужели для того, чтобы изобразить романтические отношения влюбленных, действительно нужно так мало? Тогда почему другие превращают это в нечто настолько смехотворное и нелепое? Цветы, и сентиментальные объяснения в любви, и экзальтированные объятия, и дурацкие сюсюкающие словечки… Это спокойное товарищеское общение со случайными, неизменно короткими физическими контактами едва ли можно было назвать отталкивающим.
Неловкость вернулась, когда наступило время уходить и агент Z проводил его до дверей.
- Завтра утром мы отбываем на горнолыжный курорт, - сказал Клаус. – Удостоверься, что ты хорошо запомнил все детали своей личности-прикрытия.
- Да, сэр.
Это должно было быть намеком со стороны Клауса, чтобы уйти, но он колебался, чувствуя, что необходимо еще что-то. Следует ли ему, как гостю, поблагодарить агента Z за этот вечер, или, к примеру, похвалить своего подчиненного за его идею с репетицией? Он не мог не признать, что, несмотря на первые впечатления, это оказалось мудрым шагом. Теперь он был куда спокойнее касательно пугающе трудного спектакля, который предстоял им завтра.
Это спокойствие вмиг улетучилось, когда агент Z, во внезапном порыве непредвиденной отваги, ринулся к Клаусу и запечатлел неуклюжий поцелуй на его щеке.
Клаус в шоке отшатнулся назад, защитным жестом сложив руки на груди.
- Что?.. – Он подавился несвязным рыком на полуслове, запоздало узнав продолжение их отрабатывания своих ролей, но всё еще чересчур ошеломленный, чтобы нормально ответить.
Агент Z разом сжался, ушел в себя, - он выглядел насмерть перепуганным.
- Простите! – выпалил он. - Я подумал…
Клаус откашлялся, сурово нахмурившись в попытке овладеть собой и усмирить поток адреналина, кипящего во всем теле от мнимого нападения. Это он отреагировал излишне бурно. Агент Z не выказал никаких неправильных реакций в рамках их задания.
Но заставить эти слова выйти изо рта никак не удавалось, и Клаус нахмурился еще сильнее.
- Репетиция окончена, - сказал он, стараясь взять нейтральный тон, но очевидно не преуспев в этом, судя по тому, как сжимался от страха агент Z. – Завтра мы продолжим.
Он вышел из квартиры, так и не избавившись от потрясения.
Всю дорогу до дома он не переставал чувствовать покалывание в коже на щеке, будто этот физический контакт обжег его.
* * *
На следующий день агент Z каким-то образом сумел пережить перелет и поездку на машине без того, чтобы его убили. Конечно, майор был в достаточной мере профессионалом, чтобы отсрочить совершение убийства до тех пор, пока они не попадут в подходящее для этого уединенное место. Агент Z посмотрел на ледяные склоны гор, которые приветственно поднимались им навстречу, и невольно вздрогнул.
По крайней мере, в этом месте не совсем уж отсутствовали свидетели. Рядом с шале стояли и другие машины, покрытые слоем снега, который выпал минувшей ночью. Он выглядел очень толстым, и агент Z понадеялся, что они под конец не застрянут здесь дольше, чем потребует задание. Майор был не из тех людей, которые радуются вынужденному отпуску. Особенно когда ему приходится создавать видимость того, что агент Z – его любовник.
Агент Z поежился, увидев, как тот, не проронив ни слова, выбирается из машины, и стал возиться с собственным ремнем безопасности, чтобы расстегнуть его и последовать за майором. Прежде чем он справился с этим, майор вдруг появился опять, заглянув через стекло с его стороны. Агент Z ойкнул, ожидая, что сейчас его пронзят нетерпеливым взглядом, но дела обстояли еще хуже: на лице майора была та широкая улыбка, к которой он прибегал, когда у кого-нибудь вот-вот начнутся неприятности.
- Веди себя поспокойнее, - прошипел он, не шевеля губами. – Ты приехал в отпуск покататься на лыжах со своим богатым любовником.
Ох. Ну да, их прикрытие... Только теперь агент Z заметил, что майор придерживает для него открытую дверцу машины в подобии галантного жеста. Делают ли это мужчины для других мужчин?
Он не был уверен, что мужчины еще делают это даже для женщин. Но, само собой, майор сделал бы; он становился старомодным, когда дело доходило до его представлений о том, как быть джентльменом. Таким вы могли бы вообразить себе поведение аристократа – если только вам никогда не доводилось встречаться с графом Глория. Однако даже у графа были неосознанно безупречные манеры, когда он не занимался намеренным эпатажем, выходя за рамки приличий; грация и достоинство, казалось, были столь же естественны, как дыхание, для людей, подобных ему и майору.
По контрасту, агент Z чувствовал себя очень молодым и неловким, вылезая из машины. Поверит ли кто-нибудь, что он может быть любовником такого человека, как майор? Женщины находили его симпатичным, что верно, что верно; но как женщины, так и мужчины впадали в экстаз от майора. Хотя нельзя сказать, чтобы тот уделял им хоть малейшее внимание. Даже самые прекрасные женщины, похоже, лишь докучали ему; а если бы он… хм… принадлежал к тому меньшинству, которое интересуется мужчинами, то, безусловно, настойчивость графа уже к чему-нибудь да привела бы, не оставшись совсем без ответа.
Это попросту казалось неправильным – воображать майора в каком бы то ни было романтическом контексте. Поэтому было вдвойне неправильно почувствовать, как его рука скользнула агенту Z на плечи и обвилась вокруг них, когда они зашагали к шале по дорожке из утоптанного снега. Вчера вечером майор с трудом был готов принять легчайшее прикосновение, не передернувшись; агенту Z стоило бы понять, что всё будет иначе, едва майор с точностью лазера нацелится на выполнение их задания.
Но все равно его хватка усилилась настолько, что больше смахивала на стремление расплющить, чем на небрежное объятие, когда они вступили в шале. Интерьер представлял из себя обширный зал с уютными креслами и грубо отесанными деревянными столами в сельском стиле, расставленными под ничем не скрытыми потолочными балками. Лестница в задней части зала вела наверх, к спальням; тут было пять спален, и любой из гостей или владельцев шале мог оказаться потенциальным контактом Крюгера. Им с майором придется поддерживать свою игру весь срок, что они проведут здесь.
И начать нужно сию минуту. Женщина сорока с чем-то лет, с обликом почтенной матроны, обернулась к ним из кухонного уголка, приветствуя их улыбкой, которая не дрогнула от зрелища их чрезмерно дружеских объятий.
- Ах, вы, должно быть, герр Крюгер. – Она склонила голову набок, окидывая агента Z острым до пронзительности любопытным взглядом. – А… гость?
- Это Стефан, - отрывисто ответил майор. Ему не удалось толком изобразить нежность, но агент Z предположил, что собственническая агрессивность тоже сойдет. Его плечи были сдавлены настолько сильно, что руки уже начали неметь. Он постарался выглядеть счастливым от того, что его так стискивают.
- Ну что ж, приятно видеть, что вы добрались благополучно, – сказала женщина. – Я – Ингрид Нойман, и я буду заботиться о вас, пока вы тут живете, так что сразу обращайтесь ко мне, если вам хоть что-то понадобится. Остальные гости сейчас все на склонах, но вы сможете встретиться с ними за столом. Вы присоединитесь к нам за обедом сегодня вечером, не так ли?
Майор решительно кивнул.
- Которая из комнат наша? – спросил он.
- Третья слева, как подниметесь по лестнице, – ответила она, улыбаясь.
Возникла короткая неловкость, когда они двинулись вверх по ступенькам – майор явно не привык маневрировать в узком проходе рука об руку с кем-то. Но они успешно справились с этим – поднялись наверх со своим багажом, и агент Z испустил облегченный вздох, когда майор наконец-то разжал свою смертельную хватку.
Облегчения хватило ненадолго: его надежды увяли на корню, едва он бросил первый взгляд на спальню.
«Уютная» - несомненно, туристские брошюры выбрали бы именно это слово, чтобы описать ее. «Тесная» звучало бы точнее. Наклонные балки доводили потолок почти до самого пола у дальней стены, оставляя весьма ограниченное пространство для размещения мебели. По обеим сторонам внушительной двуспальной кровати стояли маленькие тумбочки с лампами на них, а рядом с дверью возвышался громоздкий деревянный гардероб. Для чего-то еще места и впрямь было немного; агент Z предполагал, что ожидать дивана было бы слишком, но он осмелился понадеяться на удобное кресло или – в самом худшем случае – на свободный кусок пола, где, скажем так, умеренно высокий взрослый мужчина мог бы спать, улегшись на ковре.
Не повезло. Он тяжело сглотнул и в смятении осмотрел кровать.
Мысли майора, по-видимому, следовали по той же траектории; он мрачно нахмурился, затем обратил на агента Z свирепый взгляд.
- Ты останешься на своей половине кровати, - распорядился он. – Я уверен, что мне нет необходимости возводить барьер, чтобы отметить границу и заставить ее соблюдать? – Однако он выглядел так, словно обдумывал такой вариант. Возможно, с колючей проволокой и пулеметными вышками.
Агент Z скорее отгрыз бы себе руку или ногу, чем нарушил во сне эту воображаемую черту. Особенно с учетом обескураживающего открытия, которое настигло его только что: он явился на это задание плохо подготовленным в одном довольно-таки ключевом аспекте.
Он не виноват; он же правда исходил из того, что в номере найдется еще какое-нибудь место, где он сможет спать; и не то чтобы у него было время ходить по магазинам перед тем, как они отправились на это задание…
- Хмф. – Майор, очевидно, сочтя его исполненный ужаса взгляд – как у оленя, застигнутого врасплох светом фар на дороге – признаком повиновения, отвернулся к своему чемодану и стал его распаковывать. Он раскладывал свою одежду с такой военной эффективностью, что закончил еще до того, как агент Z успел распутать свои носки. Он стоял и наблюдал, как агент Z распаковывает свой чемодан – наблюдал поначалу с нетерпением, а затем с растущим подозрением.
- Думаю, я сумел внушить тебе, как важно агенту путешествовать налегке, - заметил он. – У тебя осталась еще одна сумка в машине?
- Нет, сэр. - Агент Z почел бы за счастье избежать этой опасности, если бы не знал, что дальше будет еще хуже.
- Тогда где же твоя пижама? – требовательно спросил майор, с глубоким недоумением человека, который никогда не покидает священное убежище запертой ванной без как минимум двух полных слоев одежды.
Агент Z постарался не съежиться слишком заметно.
- М-м, сэр, у меня вообще нет пижамы, – признался он. – Обычно я сплю просто в нижнем белье.
Судя по расширившимся глазам майора и потрясенному выражению его лица, он правильно поступил, не упомянув, что обременяет себя нижним бельем только на заданиях, а в остальное время спит голым.
* * *
Общение в неформальной обстановке. Социальные контакты. Всё это злило и коробило, даже когда было частью задания. У Клауса уже начинала ныть нижняя челюсть от стараний сохранять вежливую улыбку на лице.
Хуже всего по-прежнему было постоянное напряжение от необходимости поддерживать их игру с агентом Z. Он был вынужден непрерывно подавлять инстинкт возмущенно зарычать из-за тех вольностей, которые допускались в отношении его личного пространства, а также из-за понимающих взглядов и тонких комментариев от прочих гостей лыжного шале. В данный момент агент Z являлся непривычным теплым грузом на правой стороне его тела, его голова покоилась на плече у Клауса, словно во сне. Близость, приводящая в замешательство – не настолько противная, как он мог ожидать, но нечто, чему он чувствовал неудобным предаваться на глазах у свидетелей. Хотя если бы свидетелей не было, то и надобности в таком спектакле не возникло бы. Он изменил позу, мягкие волосы агента Z защекотали ему шею. Если тот и вправду заснул, разморенный жаром от камина, Клаус не был бы доволен.
Парочка юных блондинок-студенток, сидевшая напротив них, дружно хихикала и посылала им до отвращения ласковые взгляды. Клаус знал, что ему стоило бы отнестись с куда большим одобрением к позиции угрюмого пожилого мужчины, Бергера, который покосился на них двоих с плохо скрываемой неприязнью, когда рано отправился в свой номер; но почему-то это только вызвало у него противоположное побуждение – привлечь агента Z поближе к себе и ответить Бергеру пристальным и сердитым взглядом. Агент Z был хорошим до безупречности немецким мальчиком, не заслуживающим такого невежественного презрения.
Нечего было соглашаться на это задание. Исходя из всего, что ему было известно, вся эта история запросто могла быть выдумкой шефа, нацеленной на то, чтобы унизить его за счет агента Z.
Пока что никто из их сотоварищей-лыжников не проявил себя как контакт Крюгера, хотя большинство из них уже проявили себя как имбецилы. Помимо Бергера и двух девиц-хохотушек, их соседями по шале была французская семейная пара средних лет, мужская половина которой была неописуемо занудной, а женская – незатыкаемо болтливой. В конце концов и они последовали за Бергером наверх, оставив его и агента Z в компании студенток и пары громогласных, пьяных и развязных молодых людей, которые соревновались за внимание девушек.
Если кто-то из них и планировал вступить в контакт сегодня вечером, Клаус всё равно уже потерял терпение, дожидаясь этого. Он резко встал, отодвинув удивленного агента Z, глаза которого и в самом деле были подозрительно осоловелыми.
- Мы идем в постель, - объявил он и заставил себя преодолеть напряжение, сковавшее плечи из-за перемежаемых хихиканьем шепотков, которые сопровождали их, пока они поднимались по лестнице.
Призывающая их двуспальная кровать смотрелась столь же зловеще, как открытая могила. Клаус отступил с поля боя, предоставив комнату в распоряжение агента Z, а сам пока что заперся в ванной, чтобы надеть свежую футболку и пижаму. Да, жара и холод – это вопросы самодисциплины, но ни одному мужчине не следует без уважительных причин разгуливать, выставляя свою кожу на всеобщее обозрение. Это просто неправильно.
Он явно позабыл донести этот урок до агента Z. Его охватила дрожь беспокойства и смутного неудовольствия, когда он вернулся в спальню и обнаружил, что агент Z уже спит и его голые плечи виднеются из-под верхнего края одеял. Клаусу пришлось сделать глубокий вдох и проявить определенную силу воли, чтобы откинуть одеяла, и только вид кожи агента Z, начавшей покрываться мурашками от холода, побудил его наконец-то улечься рядом с ним.
Он должен спать. Клаус лежал плашмя на спине, закрыв глаза и повторяя в уме знакомые слова, которые всегда помогали ему очистить сознание. «У Мэри был барашек, барашек, барашек…»
Но сегодня ночью этот привычный ритуал не срабатывал. Клаус слишком остро ощущал присутствие агента Z – какая-то гиперчувствительность, которую он не совсем мог объяснить. Агент Z оказался беспроблемным соседом по кровати, его дыхание было тихим и неглубоким, без малейшего намека на храп. Он не пользовался одеколоном или другим парфюмом, который мог бы раздражать обоняние Клауса; он был просто чистым, с легким запахом обыкновенного неароматизированного мыла. Он не раскидывался и не вертелся во сне, но оставался на своей половине постели, так далеко, что никак не мог докучать Клаусу жаром своего тела – который, между прочим, был бы более чем кстати при такой погоде.
Клаусу все еще было чересчур тепло.
Он перевернулся на бок, чтобы проверить, не отыскал ли вдруг агент Z какой-нибудь тайный способ подползти существенно ближе, но нет, тот все так же лежал на дальней стороне кровати. Он частично повернулся к Клаусу, одна рука покоилась поверх одеял, но не пересекала ничем не отмеченную разделяющую линию.
Во сне его лицо казалось даже еще моложе и мягче. Такой невинный; в нем было гораздо больше от мальчика, чем в самом Клаусе в этом же возрасте. Клаус задумался, приходится ли ему уже бриться с такими светлыми волосами.
Со внезапным содроганием ужаса до него дошло, что он на грани того, чтобы протянуть руку и проверить. Он торопливо перекатился на спину, быстро прижав руки к бокам, и непреклонно уставился в потолок застывшим взглядом.
Может быть, ему следовало бы согласиться взять на это задание Эроику, или настоять на участии агента G. Пришлось бы всю ночь напролет отбиваться от приставаний с другой стороны постели, но это было бы лучше, чем разделять ее с этим доверчивым невинным юношей, который даже не поймет, если начнется что-то неподобающее.
Не то чтобы Клаус мог хотя бы помыслить о совершении чего-то неподобающего. Он вновь очистил свой разум от всего лишнего и решительно подумал о сне. Всё, что для этого нужно – немного силы воли.
«У Мэри был барашек, барашек, барашек…»
* * *
Агента Z разбудило стремительное поскрипывание деревянных половиц, источником которого, как он понял после нескольких секунд полусонной растерянности, был майор, в лихорадочном темпе отжимавшийся от пола. Агент Z сел в постели, и его охватила легкая дрожь в выстывшей комнате, когда одеяла соскользнули ему до талии. Может быть, майор знал, что делал – надевая эти свои многочисленные слои одежды. Возможно, он даже носит нижнее белье под пижамой, учитывая его крайний, едва ли не малодушный ужас перед перспективой обнажения кожи.
Агент Z тревожно дернулся от этой посторонней, не относящейся к делу мысли, почти всерьез побоявшись, что майор каким-то образом ее прочитает в его сознании и взорвется от ярости. Он поспешно отвернулся и посмотрел на часы, висевшие на стене. Меньше шести – рано даже по стандартам майора.
- Сэр? – позвал он, гадая, не случилось ли что-то. Майор взметнулся словно испуганный кролик, он выглядел необычно раскрасневшимся. Агент Z не раз видел, как майор бегал целыми часами, даже не вспотев – как же долго он, выходит, уже упражняется? Может быть, он и вовсе не спал. – Я не давал вам заснуть?
Майор резко побледнел.
- Что? – рявкнул он. – Я… - На миг казалось, что он лишился дара речи, затем он одним движением встал на ноги и выпрямился. – Всё это валяние в постели нездорово! – проговорил он отрывисто. – Я отправляюсь на пробежку.
Он вылетел из комнаты, прежде чем агент Z успел спросить, относится ли эта директива и к нему тоже. Когда дверь захлопнулась, а майор так и не проревел приказ следовать за ним, он зарылся обратно под покрывала и одеяла и решил внести свой скромный вклад в поддержание их легенды – проспать до более разумного времени.
Безнадежная это затея – пытаться понять настроения майора.
* * *
Ледяной душ и пробежка в бодром темпе по снегу сотворили настоящее чудо с самочувствием Клауса. Он вернулся в шале в прекрасном настроении, очистив свое сознание от – ну, вообще-то он уже не помнил, что это было такое, что он счел необходимым убрать из своего сознания. По-видимому, ночной кошмар?.. Он пресек этот путь размышлений до того, как могли всколыхнуться воспоминания, зная, что решил бы стереть отвлекающий момент только по веской причине. Главная его обязанность сейчас – сосредоточиться на работе.
Он явился в шале как раз вовремя, чтобы присоединиться к остальным за завтраком. Поискав взглядом агента Z, он обнаружил того улыбающимся поверх чашки с кофе двум студенткам-блондинкам. Клаус неодобрительно свел брови. Флиртовать с женщинами на задании – сколько раз ему нужно орать на своих агентов, чтобы они усвоили урок и научились не давать себе отвлекаться на особ женского пола? Для него оставалось загадкой, что его агенты находят такого непреодолимо притягательного в этих созданиях; одно очаровательное личико весьма походило на другое, насколько он мог судить.
Клаус прошагал через комнату к своему подчиненному, что вызвало у девушек новый приступ хихиканья; они принялись перешептываться друг с дружкой, заслоняясь руками. Если только их легенда не была воистину превосходно разработанной, он не мог вообразить, чтобы любая из них была тем оперативником, которого они искали.
Агент Z встретил его сияющей, радостной улыбкой, которая застала Клауса врасплох, пока он не вспомнил о природе их задания. Он неохотно согласился с мыслью, что это будет выглядеть неестественно – если он сядет где угодно, кроме как на диване вплотную к агенту Z. Когда он сел, агент Z прислонился к нему, и Клаус, поколебавшись, положил руку ему на плечи.
Странно; и до странности не неудобно; оказывается, это почти приятно – когда после пробежки на морозе с тобой кто-то делится теплом своего тела. Клаус резко напрягся. Такие вот мелкие поблажки опасны – они открывают прямую дорогу более глубокой деградации. Он должен был бы оттолкнуть агента Z и встать, но задание требовало противоположного. Клаус сохранял на лице нейтральное выражение, пропуская общую беседу мимо ушей, дабы избежать выслушивания приводящей в ярость чепухи.
Как и миновавшей ночью, от агента Z пахло чистотой, со слабой примесью запаха подходящего мужчине шампуня от его тонких волос. Его тело было стройным, худощавым, но с широкими плечами – гибкое телосложение пловца, лишенное мягких округлостей тех женщин, которых Клаус изредка был вынужден обнимать в аналогичных обстоятельствах. Отличная мускулатура, без тех излишков, которыми обзаводятся из тщеславия маньяки, одержимые спортзалами; как раз правильная форма для мужчины. Температура его тела, кажется, была на несколько градусов выше нормальной там, где их кожа соприкасалась.
Это всё были рациональные, логичные наблюдения, которые любой квалифицированный полевой агент сделал бы на его месте.
Завтрак, поданный Ингрид Нойман, не дотягивал до уровня, который Клаус согласился бы терпеть у себя в поместье, но был должного качества; и необычно раннее начало утренних упражнений вызвало у него аппетит, который помогал прикинуться человеком вроде Крюгера, с менее утонченными вкусами. Он покончил с завтраком намного раньше, чем остальные принудили себя пошевелиться и встать из-за стола. Такая леность озадачила его. Зачем приезжать в место, специально предназначенное для катания на лыжах, а потом впустую растрачивать драгоценное время для тренировок, сидя и болтая?
- А теперь вы, конечно, захотите отправиться на склоны, - сказала Ингрид, когда остатки их трапезы были убраны со стола. – Герр Крюгер, вы говорили, что вы уже опытный лыжник?
Крюгер бы непременно расхвастался, между тем как сам Клаус умел гораздо лучше кататься на лыжах, чем этот идиот мог мечтать. Но, если бы они отделились от общей группы, это не помогло бы завершить задание.
- Я-то да, но вот Стефан пока что в этом новичок, - сказал он, крепче обняв за плечи агента Z и посылая ему то, что, как он надеялся, было влюбленной улыбкой. – Я тебя научу, - пообещал он, с неловкой секундной паузой там, где следовало бы быть какому-нибудь нежному обращению.
Агент Z тотчас же улыбнулся ему в ответ – ослепительной улыбкой, и Клауса поразило нехорошее предчувствие, что теперь наступил момент, когда паре, вероятно, надлежит поцеловаться. У него перехватило дыхание, беспокойство стиснуло грудь. Должен ли он попробовать это сделать, или это испугает агента Z, выдав его собственную неумелость и отсутствие опыта?
Глаза агента Z – голубые, вопрошающие - встретились с его глазами. Это поспособствует выполнению задания… но Клаус был как парализованный, не в силах претворить мысль в действие.
Звяканье тарелки нарушило момент, и он понял, что шанс потерян. Он снова откинулся на спинку дивана, узел, скрутившийся где-то в животе, исчез, сменившись облегчением и чем-то еще, что ему было труднее определить.
Разочарование в самом себе из-за неспособности следовать целям задания – поставил он диагноз после мгновенного раздумья. Для него было редкостью не суметь выполнить свою работу на высочайшем уровне; безусловно, потому-то он и чувствовал эту странную смесь сожаления, смятения и стыда. Что же до удушающего, сотрясающего страха, от которого он заледенел… в нем не было никакого смысла. Да, этот акт был бы неприятным, но шпионаж включает много чего неприятного. Не было никакой причины бояться, что поцелуй с мужчиной будет как-то отличаться от других омерзительных вещей, которые он заставлял себя совершать, а потом благополучно забывал сразу же, когда работа была закончена.
Абсолютно никакой причины.
Клаус заметил, что наблюдает за губами агента Z – вплоть до самого конца беседы. Репетируя. Готовясь к шансу, который представится в будущем. Ради пользы задания.
* * *
Даже по обычным стандартам работы с майором фон дем Эбербахом, день агента Z протекал очень причудливо.
С учетом того, что эти стандарты уже подразумевали, от этого факта становилось не по себе.
Майор не был счастлив тратить время на то, чтобы притворяться, будто преподает агенту Z базовые навыки катания на горных лыжах. Каждый раз, стоило остальным очутиться на безопасной дистанции, он добавлял к этим урокам кое-какую гораздо более сложную тренировку по выживанию в холодную погоду. Но, увы, сочетание этой тренировки с их игрой в любовников превращало ее в высшей степени сюрреалистичный опыт.
Агент Z привык к реальности, в которой величайшей похвалой от майора было – что на тебя не орут и тебе не угрожают ссылкой на Аляску. Получать в награду за свои успехи теплые улыбки и ласковые пожатия – это было, честно говоря, немножко чересчур ошарашивающим.
У майора, как обнаружил агент Z, была очень приятная улыбка, - когда тот расслабился настолько, что перестал обнажать зубы в том наводящем ужас оскале, к которому обыкновенно прибегал, изображая вынужденную любезность.
Трудно было не восхищаться майором. Даже его враги не могли не признавать, что он производит глубокое впечатление. Он был всецело предан своему делу и никогда не отдыхал, если перед ним была работа, которую нужно выполнить. Было что-то почти сверхчеловеческое в его умении заблокировать боль и страдания, чтобы сосредоточиться на том, что должно быть сделано. А поскольку он вдобавок был красив и происходил из богатой и уважаемой семьи, неудивительно, что женщины так и гонялись за ним. Однако майора, казалось, лишь раздражало их внимание. Вправду ли он был просто не заинтересован в этом?
Агент Z не был уверен. Большинство людей думали, что майор – нечто вроде танка в человеческом обличии, который прет себе напролом через всё на своем пути, но агент Z знал, что в нем было гораздо больше, чем это. У майора была и иная сторона натуры – склонность легко смущаться, которая проявлялась, когда он был в хорошем расположении духа и пытался сделать что-нибудь доброе – словно он сомневался, как это будет воспринято. Если бы агент Z не знал, что остальные алфавиты посмеются над ним за такие мысли, то почти готов был сказать, что майор застенчив.
Похоже, он проводил мало времени с людьми вне работы. Предпочитал ли он такую жизнь, или втайне был одинок?
Агент Z затерялся в слегка виноватых грезах наяву о том, чтобы стать для майора… компаньоном. Нет, не любовником! Конечно же, нет. Он покраснел от этой мысли. Просто кем-то, с кем майор мог бы обедать, и беседовать, и кому улыбаться.
И, может быть, иногда обнимать за плечи. Совсем чуть-чуть.
Для него стало почти облегчением, когда их возвращение с горнолыжной трассы было прервано троицей фигур в темной одежде, которые вышли вперед, преграждая им дорогу. Двоих он узнал как Виктора и Йозефа, тех молодых людей, которые задержали их вчера вечером допоздна в общей комнате своими пьяными заигрываниями с девушками. Третьей была хозяйка шале, Ингрид Нойман. Она уже не казалась типичной матроной, одетая в более облегающую и менее старомодную одежду, и ее приветливая улыбка исчезла, сменившись хладнокровным и пристальным взглядом.
- Герр Крюгер, - произнесла она с кривой усмешкой. – Я рада, что появился шанс поговорить с вами наедине. Я надеюсь, у вас при себе тот пакет, который мы обсуждали во время наших предыдущих выходов на связь?
Виктор и Йозеф попытались придать себе грозный вид, способом, который агент Z мог бы, пожалуй, счесть устрашающим, если бы не успел привыкнуть к кэгэбэшникам и к майору в дурном настроении. Он постарался выглядеть нервничающим, ни в чем не повинным юношей, прильнув потеснее к боку своего предполагаемого любовника. Теперь, сосредоточенный целиком на задании, майор рассеянно принял это объятие, даже не поморщившись.
- Райнхольд, что это? – проныл агент Z, стараясь, чтобы голос звучал пожалобнее, и уповая на то, что не переигрывает. - Ты же обещал, что не будешь заниматься делами и мы приехали сюда только кататься на лыжах.
- Ничего, что должно тебя заботить, Стефан, - ответил майор с мягкой, ласковой улыбкой, которая заставила агента Z немного позавидовать этому несуществующему Стефану. – Я просто принял кое-какие меры, чтобы обеспечить нам дополнительные средства, пока мы с тобой живем здесь. – Только незначительное усиление его хватки выдало ярость, таящуюся за этой улыбкой. Агент Z знал, что мало кто вызывает у майора такое негодование, как предатели, единственный мотив которых – алчность.
- Несомненно, вашему молодому другу будут очень скучны наши деловые переговоры, - сказала Ингрид многозначительно. – Я уверена, что Виктор и Йозеф будут счастливы развлечь его, пока мы беседуем.
Двое мужчин насупились еще сильнее.
- Прекрасно. - Майор несколько скованно отступил от агента Z. – Увидимся, когда я вернусь, - сказал он.
Вежливо – для майора – но без такой уж огромной нежности. Глаза Ингрид подозрительно сузились.
- Надо же, какое сдержанное прощание… – сказала она, приподняв брови. – Судя по тому, что я слышала, подобная осмотрительность не в вашем стиле.
Агент Z сглотнул слюну, но майор спокойно принял этот вызов, положив руку ему на талию.
- Стефан стесняется, - сказал он, с улыбкой пожав плечами.
- Ах, но вы же сейчас среди друзей. – Проницательные глаза изучали их обоих. Агент Z понимал, что если они не устроят качественное шоу с разыгрыванием любви, их прикрытие почти наверняка рухнет.
И еще он понимал, что предоставить майору совершить все необходимые действия – это всё равно что ждать от сквалыги-бухгалтера графа Глория оплаты просроченного счета. Объятие и улыбка – не то, чего хватит сейчас, когда у их контакта уже зародились сомнения.
Агент Z собрался с силами и, прежде чем смог остановиться и обдумать свое весьма вероятное будущее на Аляске, шагнул вперед, закидывая руки на шею майору. Майор круто обернулся и воззрился на него глазами, расширенными от удивления, неожиданности и чего-то еще, что выглядело почти как паника. Некогда было анализировать это; если он сейчас поколеблется, реакция майора выдаст всю их игру. Агент Z притянул его к себе в более тесном объятии и захватил его губы страстным поцелуем.
Аляска? Да он отправится в Сибирь. Губы майора под его собственными губами были твердыми и неподатливыми. По крайней мере, майор казался слишком парализованным, чтобы отскочить и закричать. На самом деле он был так неподвижен, что агент Z почти испугался – вдруг у него что-то вроде аневризма. Если майор не продемонстрирует хоть какую-нибудь реакцию, и поживее, они попадут в беду.
Осознав, что майор либо не знает как, либо просто в чересчур сильном шоке, чтобы изобразить то, что нужно, агент Z настойчиво прижал язык к его недвижным губам. Едва ощутимое подрагивание, которого он добился, было скорее испуганным вдохом, чем настоящим ответом, но дало ему шанс, в котором он нуждался – проложить себе дорогу при удивительном отсутствии сопротивления.
И вот теперь он действительно целовал майора. С языком. Существует ли форма ссылки еще отдаленней, чем Сибирь?
Рот майора был вялым, не отзывающимся. На какой-то миг агент Z был уверен, что майор так и останется таким вот застывшим – но потом медленно, очень медленно его руки в перчатках поднялись и легли на плечи агента Z, прикасаясь к нему настолько бережно, словно он был скульптурой из дутого стекла, которая может разлететься на куски от давления.
Опасливое движение губ майора по его губам, первое слабое шевеление этого ошеломляюще пассивного языка, и – о боже, нет, не должно быть абсолютно ничего сексуального в том, чтобы вовлекать майора в робкий, нерешительный отклик, ничего, ничего, нет. Но тем не менее агент Z испытывал пьянящее чувство власти – от того, что руководит сейчас он, что майор нервничает, не уверен в себе и повторяет его действия, соглашаясь с его ведущей ролью.
Плюс, конечно же, вымораживающий сердце ужас – что может сделать майор, когда отодвинется от него – помогало ему набраться смелости длить поцелуй и дальше. К тому моменту, когда он оторвался от губ майора, у него иссяк весь воздух в груди, а хватка майора на его плечах усилилась настолько, что он обнаружил себя пригвожденным к месту, когда попытался сделать шаг в сторону.
Он уставился майору в лицо, ожидая какой-нибудь реакции, но майор только неотрывно смотрел на него в ответ, глаза у него были большие и круглые, как блюдца, а губы по-прежнему приоткрыты.
Осторожное покашливание тех, кто за ними наблюдал, заставило их опомниться и отскочить друг от друга.
- Ну что ж, это было определенно… энтузиастически, - сказала Ингрид. Двое ее громил, изучавших снег у себя под ногами, казались немного смущенными. Агент Z прикусил губу, внезапно вспомнив причину, стоявшую за их с майором импровизированной демонстрацией. Если Ингрид не убедило это представление…
Но, похоже, они сделали достаточно, чтобы пройти проверку.
- Заберите его, - сказала она своим помощникам с небрежным жестом. – Нам с герром Крюгером надо кое-что обсудить.
Агент Z разрешил себя увести, едва ли нуждаясь в притворстве, чтобы выглядеть взволнованным. Он может до поры до времени избежать возмездия, но майор никогда не забывал о причитающемся наказании. Однажды он дал остальным алфавитам завершить все задание, прежде чем претворил в жизнь свою угрозу отправить их на Аляску. Агенту Z, вероятно, стоит приступить к пересмотру своего завещания.
Он, пошатываясь, брел между своими провожатыми, все еще безуспешно стараясь переварить то, что только что произошло. «О, господи, я поцеловал майора». Но было и еще кое-что похуже. Гораздо хуже. Он проглотил комок в горле.
«И я думаю, что мне это могло понравиться…»
* * *
Клаусу повезло, что его роль не подразумевала ничего сложнее передачи нескольких заранее подготовленных фальшивых документов. У него не получалось сосредоточиться даже на заурядной беседе, его ум постоянно возвращался к тому беспрецедентному унижению, которому подверг его агент Z. Непонятные ощущения – он чувствовал себя разгоряченным, одежда, вполне соответствующая холодной погоде, ни с того ни с сего показалась тесной и вызывающей зуд в коже.
Не подцепил ли он что-то заразное? Поцелуи всегда представлялись ему в высшей степени антисанитарным занятием. Он никогда не был способен понять, что в них такого привлекательного; в тех редких случаях, когда он не мог избежать того, что какая-нибудь нахальная особа женского пола прилипала своими накрашенными помадой губами к его губам, он находил этот опыт настолько отвратительным, что сразу же прерывал его. Мужчинам он, разумеется, никогда не давал оказаться достаточно близко для такой возможности – но на сей раз обстоятельства вынудили его вытерпеть это, и последствием было то, что в него… вторглись.
Было очень тяжело удержаться от того, чтобы опять и опять проводить языком внутри рта, в поисках источника этой длящейся странности. Он все еще мог почувствовать, как горит кожа от тепла, переданного агентом Z. А эти фантомные ощущения чужого языка, скользящего по его собственному…
Неправильно. До чего же это неправильно. Как только он допустил такое? Ему следовало найти какой-то способ избежать этого, защитить себя от прорыва своей обороны. Ему следовало обладать ментальной силой, чтобы изгнать весь этот не дающий покоя инцидент из своего сознания.
Однако предательская память чувств всё никак не исчезала.
Он расстался с контактом Крюгера, сохранив только позорно расплывчатое представление о том, что именно они обсуждали. Агент Z дожидался его в компании двоих подручных Нойман, целый и невредимый, с беспокойной улыбкой, не ответив на которую, Клаус ощутил неясную вину, хотя и не дал себе труда распознать ее причину.
К счастью, как только они оказались на безопасном расстоянии от остальных, где их никто не мог услышать, слова агента Z касались исключительно задания.
- Сэр? Ее удалось убедить?
Агент Z был высококлассным оперативником. Профессионалом. Вот и всё, чем был этот поцелуй. Клаус проигнорировал тревожное скручивающее ощущение в животе. По всем меркам, это задание действительно прошло успешно; на Восток будут отправлены фальшивые спецификации на вооружение, и, что еще лучше, установив личность Нойман, они сумеют получить доступ к каналу для передачи дезинформации, которая послужит целям НАТО.
Клаус неловко кивнул.
- Ты хорошо сыграл свою роль, - признал он.
Слишком хорошо для душевного комфорта Клауса, говоря по правде. Его память вновь воспроизвела это движение теплых губ по его собственным. Такое неправильное…
Он вздрогнул.
Агент Z, вероятно, счел это безмолвным комментарием, относящимся к погоде – он поднял голову и взглянул на тучи.
- Что теперь, майор? – спросил он. – Йозеф сказал, что надвигается снежная буря. Не стоит ли нам остаться здесь, в шале, до тех пор, пока погода не улучшится? – Он выглядел так, словно испытывает какую-то слабую надежду при этой мысли – возможно, предвкушает увеличенные выходные.
Клаус обдумал эту идею. В том, чтобы остаться здесь на ночь, и правда был смысл. Более долгое проживание было уже оплачено из денег Крюгера, и не было никакой настоятельной надобности рано возвращаться в боннскую контору. Теперь, когда главная часть задания завершена, они могут расслабиться и перестать так внимательно наблюдать за своими соседями. Он может сводить агента Z поесть в ресторан курорта, может быть, выпить несколько кружек пива, чтобы смыть из своего разума самые беспокоящие аспекты этого задания. А когда они вернутся в шале, теперь уже не будет необходимости надолго засиживаться в общей зале; они смогут извиниться и пораньше уйти к себе, и вместе подняться по лестнице в свою комнату, с одной кроватью на двоих…
Оказывается, он стискивал кулаки так крепко, что все тело дрожало.
- Мы уезжаем немедленно, - сказал он и, пройдя вперед по тропе, двинулся в направлении шале.
Он не позволил себе оглянуться на агента Z.
КОНЕЦ